Слово о полку Игореве (примечания 157-249)

157-158. Въстона бо, братiе, Кыевъ тугою, а Чьрниговъ напастьми. Употребление тв. п. причины обычно для текста «Слова» и является особенностью авторского слога. 159. Печаль жирна тече. О прилагательном «жирный» (обильный) см. выше, 143. 160-162. Поганiи сами... емляху дань по беле отъ двора. Многие комментаторы переводят: по белке (см., например: Словарь-справочник. Вып. 1. С. 47). Однако «бела» здесь — серебряная монета, а не беличья шкурка как денежная единица. Противопоставление «белы» и «веверицы» (т. е. белки) встречается в «Повести временных лет» (под 859 г.): «А козари... имаху по беле и веверице от дыма». Достаточное число примеров употребления слова «бела» в значении «серебряная монета» дает И. И. Срезневский (Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. М., 1958. Т. 1. С. 217). Слово «бела» в значении «мелкая серебряная монета» является калькой соответствующего тюркского aqča, означающего серебряную монету. Оборот «отъ двора» как формула обложения данью также встречается в «Повести временных лет» в рассказе о мести Ольги (под 945 г.). 163-164. Тая бо два храбрая Святъславличя... уже лжу убудиста которою. «Храбрая» — прилагательное в форме двойств, ч. м. р. В тексте первого издания: «...лжу убуди, которую то...». «Убуди» исправляется на «убудиста» по порядку согласования глагола в числе с именем «которою». Издатели явно приняли существительное «котора» (междоусобица, распря, раздоры) за местоимение «который», однако в древнерусском языке местоимение «который» имело значение: какой-либо, некоторый. В переводе вместо следующего далее «ту» использовано современное местоимение «который», присоединяющее определительное придаточное предложение. 164-166. Ту бяше успилъ отець ихъ Святъславъ грозный великий Кыевьскыи. «Ту» — указ. местоимение ж. р. ед. ч. в вин. п. Замена местоимения «то» на «ту» — традиционна. «Бяше успилъ» — плюсквамперфект (давнопрошедшее время). Святослав Всеволодович (ок. 1125-1194) — двоюродный брат Игоря и Всеволода. В тексте он назван их отцом, так как в описываемое время он был старшим среди Олеговичей и самым старым среди русских князей, занимая наиболее высокое положение в княжеской иерархии. В 1180 г. Святослав становится великим князем Киевским и сам неоднократно участвует в походах на половцев. 166. Бяшеть притрепеталъ — форма плюсквамперфекта. Предлагалось исправление «притрепеталъ» на «притрепалъ» (Н. С. Тихонравов, Я. Малашев, Вс. Ф. Миллер, А. А. Потебня, П. В. Владимиров, В. А. Яковлев, Ф. Е, Корш, В. Н. Перетц, А. С. Орлов, Д. С. Лихачев), но такое исправление не является необходимым (см.: Словарь-справочник. Вып. 4. С. 209-210, со ссылкой на Л. А. Булаховского). 168-169. Притъпта жълмы и яругы, възмути рекы и озера, иссуши потоки и болота. Здесь уподобление походов Святослава смерчу, проносящемуся над Половецкой землей, развитие метафоры, вызванной ранее многозначным существительным «грозою» и эпитетом Святослава «грозный». 170-171. Поганого Кобяка изъ луку моря отъ железныхъ великыхъ пълковъ половецкыхъ яко вихрь вытърже. Кобяк Карлыевич — половецкий хан. В 1184 г. вместе «со двема сынома» попал в плен к русским во время одного из походов Святослава. «Отъ железныхъ великыхъ пълковъ половецкыхъ» — поэтическая гипербола. «Пълковъ» — редкая для XII в. форма род. п. мн. ч. м. р. с флексией «-овъ». 172-173. Паде ся Кобякъ въ граде Кыеве, въ гриднице Святъславли. «Гридница» — парадный пиршественный зал в княжеском тереме. Сюда, видимо, был приведен к Святославу пленный Кобяк. 173-174. Ту немци и венедици, ту грьци и морава поють славу Святъславлю. «Венедици» — венецианцы, «морава» — жители Моравии. Близкая параллель — перечень народов — имеется и в других древнерусских памятниках: в «Повести временных лет» (под 1111 г.), а также в «Житии Александра Невского», в «Слове о погибели Русской земли» (XIII в.). 174-175. Кають князя Игоря, иже погрузи жиръ во дне Каялы. Территории, занимаемые перечисленными выше народами, располагались к западу или юго-западу от Руси (греческие и венецианские колонии были по всему Черноморскому побережью). Естественно, что эти народы восхваляют удачные походы Святослава, разгромившего их опасных восточных соседей — половцев, и тяжело переживают неудачный поход Игоря, открывший половцам дорогу не только на северо-запад, в русские княжества, но и на запад и юго-запад. Политические взгляды автора «Слова» здесь хорошо согласуются со взглядами других древнерусских авторов XIII в. (ср. «Слово о погибели Русской земли»). 176-177. Игорь князь высъде изъ седла злата, а въ седло кощiево. «Кощiи» — здесь: невольник, пленник (см.: Мещерский Н. А. За прабългарския принос в общославянския език // България 1300: Статии и изследования на ленинградските българисты. София, 1983. С. 198). О прилагательном «златъ» как постоянном эпитете княжеских атрибутов см. выше (51, 99), в данном случае этот эпитет включен в противопоставление, чем подчеркивается резкий поворот в судьбе героя повествования. 178. Унышя бо градомъ забрала, а веселiе пониче. «Градомъ» — дат. п. мн. ч., дат. локативный, который встречается и далее. «Забралами» называлась часть крепостной стены — крытая галерея, идущая по верху стен с внутренней стороны. Оттуда хорошо просматривались окрестности города. Образ городских стен, пребывающих в унынии и скорби, известен древнерусской книжности (см.: Перетц В. Н. «Слово о полку Игореве» и древнеславянский перевод библейских книг // «Известия по русскому языку и словесности». 1930. Т. 3, кн. 1. С. 304: «забрала споня да изл-еютъ... слезы день и нощь») и фольклору: а тут плакала не душа красна девушка, а тут плакала стена да городовая. Она ведает над Киевом несчастьице, она ведает над Киевом великое. (Былина о Василии Игнатьевиче и Батыге // Гильфердинг А. Ф. Онежские былины. М.; Л., 1949. Т. 1, № 41. С. 987). «Веселiе пониче» — формульное словосочетание, встречающееся и далее. 179. А Святъславъ мутенъ сонъ виде и т. д. Обычно данный фрагмент текста имеет следующую пунктуацию: «А Святъславъ мутенъ сонъ виде въ Кiеве на горахъ. „Си ночь съ вечера одевахуть мя", — рече...». Однако при таком чтении текст «Слова» противоречит летописной повести о походе Игоря по Ипатьевской летописи, согласно которой во время похода Игоря Святослав не находился в Киеве: «Въ то же время великый князь Всеволодичь Святославъ шелъ бяшеть в Корачевъ и сбирашеть от верхнихъ земль вои, хотя ити на половци к Донови на все лето» (Ипат. лет. Стб. 644-645). Принятая здесь пунктуация первого издания устраняет это противоречие. Что касается приурочения погребального обряда, который видит во сне Святослав, к Киеву — великокняжеской резиденции, то надо иметь в виду, что великие князья Киевские, вне зависимости от места их смерти, хоронились в главных церквах Киева (см. выше, 116, сообщение о похоронах Изяслава Ярославича, погибшего под Черниговом). Вещие сны, наполненные загадочными образами-символами, требующими толкований, — традиционный мотив средневековых литературных произведений, хроник, летописей. Его можно встретить и в библейских книгах, и в русском фольклоре (Перетц. С. 238-246). Подробный разбор этого фрагмента. «Слова» сделан акад. М. П. Алексеевым (Алексеев М. П. К «сну Святослава» в «Слове о полку Игореве» // «Слово»-50. С. 226-248). «Мутенъ» — неясный, непонятный, требующий разъяснений. «Въ Кыеве на горахъ» — речевое клише, обозначающее верхнюю часть Киева, где располагались княжеский терем, Десятинная церковь, София. Это выражение встречается в Ипатьевской летописи (под 1198 г.) и в других летописных текстах. 180—181. Си ночь съ вечера одевахуть мя, — рече, — чьрною паполомою на кровати тисове. «Си ночь» — наречие времени, образованное соединением указательного местоимения «съ» с вин. п. существительного. Подобная модель была широко распространена в русском языке во все периоды его истории и постоянно встречается в говорах. В первом издании «одевахъте» — скорее всего, смешение форм 2 и 3 л. мн. ч. Исправление, предложенное А. Глаголевым («одевахуть»), является общепризнанным, так как согласуется со стоящими далее формами «чьрпахуть» и «сыпахуть». «Одевати» в значении: покрывать одеялом, тулупом — обычно для говоров. «Кровать» — слово греческого происхождения, в эпоху создания памятника было, по всей вероятности, заметным, ярким и экзотичным; на кровати могли лежать либо знатные, либо больные. «Тисовый» — из тисового дерева; по-видимому, традиционный эпитет, подвергшийся в фольклоре переосмыслению: «кровать тесовая». В «Слове» упоминание о «кровати тисовой» могло быть символом смерти и гроба. 182. Чьрпахуть ми синее вино съ трудомъ смешено. «Синее вино» — символ скорби и печали. В русском фольклоре выразительно противопоставление «зеленого вина» (молодого виноградного вина), непременного атрибута пиров, и «синего вина» (крепкой водки или спирта), которое могло быть ритуальным питьем при похоронном обряде или употребляться при бальзамировании умершего. Символическое значение цвета вин в XVIII в. служит темой ст-ния Г. Р. Державина «Разные вина» (1782). 183-184. Сыпахуть ми тъщими тулы поганыхъ тълковинъ великыи женчюеъ на лоно. «Тъщими тулы» — пустыми колчанами. По смыслу это словосочетание перекликается с содержащимися выше в тексте фразами: «итти дождю стрелами», «прыщеши на вои стрелами». Подробный комментарий к слову «тълковинъ» — переводчик — дает К. Г. Менгес (Менгес. С. 146-150). По народным поверьям, видеть во сне жемчуг означает: горько плакать, лить крупные слезы. В качестве параллели ко сну Святослава исследователи часто приводят сон князя Мала из «Повести временных лет» по тексту летописца Переяславля-Суздальского: «и сонъ часто зряше Малъ князь: се бо пришедъ Олга дааше ему пръты многоценьны червены вей жемчюгомъ иссаждены и одеяла чръны съ зелеными узоры» (Лихачев. С. 229-231). Однако отличие сна князя Мала от сна Святослава заключается в том, что Мал видит во сне события, предвещающие его смерть, а Святослав — собственные похороны. 184. Негують мя. А. А. Потебня, а вслед за ним и многие другие комментаторы, унифицируя временные формы глагола в данном предложении, исправляли «негують» на «неговахуть», однако это исправление излишне, так как завершение цепочки имперфектных сказуемых формой настоящего времени может нести определенную стилистическую нагрузку. 184-185. Уже дъскы безъ кнеса въ моемъ тереме златовьрсемъ. «Кнесъ» — верхний продольный брус кровли. Здесь отразились существовавшие до недавнего времени представления о том, что для облегчения страданий умирающего необходимо приподнять или убрать конек крыши (или матицу), отчего будто бы ускоряется смерть. Вообще эта примета считается предвестием беды. Сложносоставной эпитет «златоверхий» является традиционным и для книжности, и для фольклора (Перетц В. Н. К изучению «Слова о полку Игореве»: Отд. отт. Л., 1926. С. 109-110). 186. Бусови врачи възграяху. В первом издании: «босуви». Исправление предложено В. Макушевым и поддержано подавляющим большинством последующих комментаторов, однако в понимании этого прилагательного существуют различия. Согласно традиции, восходящей к Я. О. Пожарскому и А. Ф. Вельтману и развитой О. М. Огоновским и А. И. Смирновым, «Бусови» — притяжательное прилагательное от имени антского вождя VI в. Бус (Воз). Связывать это прилагательное с диалектным «бусый» (серый), подобно многим толкователям, неправомерно, так как неясно, почему подобное прилагательное, обозначающее цвет, в данном случае получает суффикс «-ов», для него не характерный (см. ниже «время Бусово», 202). «Възграяху» — имперфект многократного вида. 186-187. У Плесньска на болони. Топоним «Плесньскъ» приурочивается к пойме Днепра в окрестностях Киева. «Болонь» — заливной луг в пойме реки: по-видимому, географически точное указание на местность выше Киева по правому берегу Днепра (ср. современное название Оболонь — один из районов в Киеве). 187. Бешя дебри Кыяне — место очень темное, до сих пор не получившее окончательного истолкования. В тексте первого издания здесь читается: «дебрь кисаню», в Екатерининской копии: «дебрьскы сани». Принимаем исправление А. А. Потебни «дебри кияне» (Потебня. С. 81), аргументированное географически в специальной статье (Шарлемань Н. В. «Дебрь кисаню» — «Дебрь киянь» в «Слове о полку Игореве» // «Слово»-50. С. 209-211). Чтение самого Шарлеманя «дебрь киянь» принято быть не может, так как глагольная форма «бешя» требует существительного во мн. ч. Из других объяснений заслуживают упоминания интерпретации В. Н. Перетца, А. С. Орлова и М. В. Щепкиной: «дебрьски сани» — лесные змеи (Перетц. С. 254-259; Орлов А. С. Слово о полку Игореве. М.; Л., 1946, с. 117; Щепкина М. В. К вопросу о неясных местах «Слова о полку Игореве» // «Слово»-50. С. 195). Несошяся к. синему морю. В первом издании: «не сошлю», что не дает смысла. Уже А. Ф. Вельтман, М. А. Максимович и А. Ф. Гильфердинг исправили это место на «несошясь — несошяся». При подобном толковании текста смысл его таков: овраги, располагающиеся севернее Киева, выше по течению Днепра, подступают к городу и простираются дальше на юг, к синему морю. «Синее море» — обозначение Черного моря, как географическое название. Оно встречается в памятнике неоднократно, причем иногда в контекстах, не оставляющих сомнения в географической точности: «обида... въсплескала лебедиными крылы на сине море», «се бо готьскiя красныя девы вспеша на брезе синему морю», «лелеючи корабли на сине море». Топоним «синее море», возможно, является калькой иранского названия Черного моря (ср. авестийское axšaena — темноцветный; персидское xasin — темно-синий), которое было заимствовано греками и сохранено в греческом названии Черного моря Πόντος Εΰξεινος (см.: Фрейман А. А. Название Черного моря в домусульманской Персии // «3аписки коллегии востоковедов при Азиатском музее АН СССР». Л., 1930. Т. 5. С. 647-651). 188. Рькошя бояре князю. Отрывок из поэмы до слов: «а мы уже дружина жядни веселiя» излагает ранее известное читателю содержание, но в совершенно иной словесной форме иносказания: реальные персонажи заменены символами. По поэтике и способу включения в текст этот отрывок близок стихотворным вставкам-висам исландских саг, которые также в иной форме излагают уже известные читателю события (см. об этом: Стеблин-Каменский М. И. Мир саги: Становление литературы. Л., 1984. С. 64). Интересной языковой особенностью отрывка является чередование глагольных форм перфекта с формами аориста при преобладании первых: известно, что перфект в устной разговорной речи употреблялся значительно чаще, чем другие формы прошедшего времени, это придает менее книжный характер тексту. 189. Два сокола слетеста съ отня стола. Уподобление князя соколу встречается в тексте постоянно. «Слетеста» — форма 3 л. дв. ч. аориста. 190. Поискати града Тьмутороканя — см. выше, 57. 191-193. Уже соколома крыльця припешали поганыхъ саблями, а самою опуташя въ путины железны. «Соколома» — форма двойств, ч. дат. п. «Припешали» — подрезали крылья, сделали «пешим». неспособным летать (Словарь-справочник. Вып. 4, с. 206). В Екатерининской копии: «самого», что выпадает из ряда форм двойств. ч., согласующихся друг с другом. «Самою» — форма вин. п. двойств, ч. местоимения «самъ». Метафора «князь-сокол» распространяется: способы ее развертывания говорят о знакомстве автора с приемами соколиной охоты (Адрианова-Перетц. С. 131). 193. Тьмно бо бе в г (3-й) день. Именно на третий день завершились военные действия. Два сълнця — князи Игорь и Всеволод. 196. Молодая месяця, Олегъ и Святъславъ. Имена княжичей, включенные в текст, представляют трудности для объяснения. Олег, младший сын Игоря, не мог принимать участия в походе, так как был еще слишком юн. Правдоподобно мнение тех исследователей (А. А. Потебня, С. К. Шамбинаго, А. С. Орлов, И. П. Еремин, Л. А. Творогов, Р. О. Якобсон), которые видят здесь интерполяцию, восходящую к одному из позднейших списков «Слова», когда имена его персонажей уже не были широко известны. Этим объясняется ошибка: Олег вместо правильного Владимир (сын Игоря). Под вторым месяцем, видимо, подразумевается князь Святослав Рыльский. 195-197. Въ море погрузиста, и великое буйство подаст хынови... тьмою ся поволокоста. В первом издании «Слова»: «и въ море погрузиста и великое буйство подасть хинови» — эта фраза стоит после слов «аки пардуже гнездо». Перестановка, необходимость которой обосновывается согласованием глагола по двойств. ч., является общепринятой. Возможно, что эти слова попали не на свое место из-за того, что в одном из протографов мусин-пушкинской рукописи «Слова» они составляли целую строку и были при переписке пропущены, а потом, примерно через две строки, вставлены. Со времен М. А. Максимовича (см.: Перетц. С. 112, примеч.) этот отрывок текста помещается после слова «поволокоста». Однако, принимая во внимание объем строки рукописи (42-43 знака), при переписке которой произошла перестановка, можно думать, что перенесенная строка располагалась после слова «погасоста» и была вписана ровно тремя строками ниже. Но возможна и иная интерпретация: Р. О. Якобсон предлагает читать так: «два солнца пом-еркоста, оба багряная стлъпа погасоста и въ море погрузиста, и съ нима молодая месяця тьмою ся поволокоста. На реце на Каяле тьма светъ покрыла, по Русьскои земли прострошяся половци аки пардуже гнездо, и великое буйство подасть хынови» (Якобсон. С. 119). Этноним «хынови» нигде, кроме «Слова», не встречается — в «Задонщину» он попал из «Слова». Исследователи (А. И. Соболевский, В. Р. Кипарский, Д. Моравчик, К. Г. Менгес) видят в этом этнониме обозначение гуннов и убедительно полагают, что впоследствии этим словом стали называть венгров (см.: Менгес. С. 168-170). Смысл этой реплики таков: победа половцев над войском Игоря заставила беспокоиться венгров о безопасности своих земель, так как путь половцам на запад был открыт (см. выше, 174-175). «Буйство» — здесь: беспокойство, страх, ужас (ср. дальше «буесть» — ярость, неистовство). 198. Прострошяся половци аки пардуже гнездо. «Пардуже» — притяжательное прилагательное от «пардусъ». Н. В. Шарлемань, а вслед за ним и другие комментаторы истолковывают древнерусское «пардусъ» как «гепард», отмечая, что гепарды использовались как ловчие звери на охоте (Шарлемань. С. 119-121). То, что гепарды охотятся обычно выводком — «гнездом», наблюдали специалисты-зоологи (Воробьев К. А. Заметки орнитолога. М., 1973. С. 44). Трудно, однако, судить, что именно отразилось в сравнении половцев с пардужьим гнездом — использование гепардов на охоте или личные наблюдения автора над тем, как охотятся в природных условиях хищники семейства кошачьих — гепарды и барсы. Изображение трёх гепардов, поваливших на землю дикого коня или онарга, встречается во фресках Софии Киевской (см.: Шарлемань Н.В. Сергей Парамонов о «Слове о полку Игореве» // ТОДРЛ. М.; Л., 1960. Т.16. С.614). С.К.Шамбинаго, В.Ф.Ржига считали, что пардусы «Слова» — это барсы. В древнерусских апокрифических памятниках половцы (куманы) сравниваются с гепардами и отождествляются с ними: «куманинъ пардусъ есть, угринъ рысь есть…», «куманинъ пардусъ, българинъ быкъ, сръбинъ вълкъ» (см.: Перетц. С.263). 199. Снесеся хула на хвалу, уже тресну нужда на волю. Персонификация абстрактных понятий, характерная для авторского стиля «Слова» (см. выше о слове «обида», 140). 200. Уже вьржеся Дивъ на землю. Это месте нелегко поддается истолкованию. Связь его с пассажем «Дивъ кличет върху древа» трудно объяснить. Кроме того, в обоих случаях неясно, кому покровительствует Див — русским или половцам. Поражение русских символизируется в тексте через низвержение кумиров; божество, чисто условно понимаемое, низринутое на землю, усиливает трагизм изображаемого положения. 200-201. Готьскыя красныя девы въспеша на брезе синему морю. Речь идет о крымских готах, или готах-тетракситах, которые жили в Крыму до XVIII в. В эпоху «Слова» готы поддерживали торговые отношения с половцами и, вероятно, имели с ними политический союз. Совсем недавно Д.С.Лихачев выдвинул новое предположение: готские девы — это северные готы, жители Готского берега — острова Готланд в Балтийском море (Лихачев Д.С. Новгородские черты в «Слове о полку Игореве» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т.38. С.511-512). 201-202. Звоня Русьскымъ златомъ. Очевидно, часть добычи, захваченной половцами, попала в руки готам. 202. Поють время Бусово — вспоминают победы своего вождя Винитара над славянами и их предводителем Бозом (см.: Иордан. О происхождении и деяниях гетов. М., 1960. С.115). По мнению других ученых (И.П.Еремин, О.В.Творогов), здесь речь идет о каком-то половецком хане XI в., который мог прославиться походами на Русь. Лелеють месть Шароканю. Шарукан — половецкий хан, дед Кончака. Он упоминается в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях под 1107 г., в Ипатьевской летописи — под 1111 г. и в Новгородской первой летописи. Походы с участием Шарукана на Русь почти всегда оканчивались неудачей, один раз он «едва утече», а в другой раз попал в плен. В данном случае «девы готские» радуются отмщению за поражения прямого предка Кончакаю Налицо композиционный параллелизм: потенциальные союзники Руси «поютъ славу Святъславлю, кають князя Игоря», «девы готские» — союзники половцев — «поють время Бусово, лелеють месть Шароканю». Политический кругозор автора «Слова», отмечающего значение описываемых событий для соседей и союзников русских и половцев, выходит за пределы враждующих сторон. 203. Мы уже дружина жядни веселiя. Заключительная фраза речи бояр, непосредственно следующая за описанием ликующих по поводу поражения Игоря готов, приобретает следующий смысл: дружина Святослава призывает его возглавить объединенный поход русских князей с целью окончательно разгромить половцев и положить конец их набегам. 204. Тъгда великыи Святъслав изрони злато слово. По поводу того, где заканчивается «золотое слово» — речь Святослава, обращенная к русским князьям, существуют разные мнения. Трудность этого вопроса заключается в том, что тот текст, который можно было бы считать «золотым словом» Святослава, сложен по композиции. Он включает обращение Святослава к Игорю и Всеволоду, призыв к русским князьям — «загородите полю ворота» — и рассказ-воспоминание о полоцких князьях. Подробное композиционное членение текста в отношении к «золотому слову» было предложено А.А.Потебней и поддержано В.Н.Перетцем и последующими исследователями. Несколько иную точку зрения высказал И.П.Еремин. который считал, что в «золотом слове» чередуется авторская речь и речь его персонажа — Святослава, что, по егомнению, характерно для авторского стиля произведения в целом (см. Еремин И.П. «Слово о полку Игореве» как памятник политического красноречия Киевской Руси // «Слово»-50. С. 110-111). В публикуемом тексте «Слова» окончание речи Святослава кавычками не фиксируется. События и самый текст «золотого слова» очень близки к рассказу Ипатьевской летописи, где говорится, что, узнав о поражении Игоря, Святослав, «то слышавъ и вельми воздохнувъ, утеръ слезъ своихъ и рече: “О любы моя братiе и сынове и муже земли руское… не воздержавше уности отвориша ворота на Русьскую землю”» (Ипат. лет. Стб. 645). Согласно Ипатьевской летописи, Святослав, будучи в Чернигове, слушает рассказ Беловолода Просовича, «прибежавшего съ тоя брани», о поражении Игоря; в «Cлове» местом действия является Киев — стольный град великого князя. 205-206. Моя сыновьця, Игорю и Всеволоде. «Сыновьця» — форма зват. п. двойств. ч. от «сыновьць» — племянник. В первом издании и Екатерининской копии: «сыновьчя», что отражает диалектное смешение «ц» и «ч». Святослав называет своих двоюродных братьев Игоря и Всеволода племянниками по праву старшинства, по возрасту и месту в княжеской иерархии. Как отмечено выше, автор «Слова» по той же причине называет Святослава отцом Иогря и Всеволода. 206-207. Рано еста начала Половецкую земли мечи цвелити. «Цвелити» — дразнить, раздражать, терзать. Глагол «квелить» встречается в современных среднерусских и южнорусских говорах в том же значении (см.: Мещерский Н.А. К вопросу о территориальном приурочении. С.79). 207-208. Нъ не честно одолесте, не честно бо кровь поганую пролiясте. Обычно это место переводят: «но не по чести одолели», что не имеет должного смысла: Игорь и Всеволод не «одолели» половцев, а потерпели поражение от них. Общий смысл таков: Игорь и Всеволод не смогли одержать над половцами победу, достойную их чести. 208-210. Ваю храбрая сьрдця въ жестоцемъ харалузе скована, а въ буести закалена. Параллель этой изысканной метафоре имеется в фольклоре: «Ты родимая матушка, у тебя сердце каменно, во булате сковано»; «Гораздо у тебя, брателко, в булате сердце заковано» (см.: Перетц. С. 267); «<У свекра> сердце каменно, в буести заковано, в булате сварено» (Шептаев Л.С. Заметки к древнерусским литературным памятникам // ТОДРЛ. М., Л., 1957. Т. 13. С. 427). Однако слово «булат» вошло в русский язык не ранее XIV в. Слово «харалуг», по-видимому, является своеобразным авторским неологизмом, образованным от прилагательного-эпитета «харалужный» (см. выше, 97-98). Случаи заимствования метафор и словесных формул фольклором из памятников книжной словесности достаточно широко известны (Перетц. С. 67). «Ваю» — род. п. двойств. ч. местоимения «вы». 210. Се ли створисте моеи сребренеи седине. Обращает на себя внимание аллитерация — скопление слов с начальным «с»: это один из самых ярких примеров аллитерации в «Слове». 211-212. Многовои брата моего Ярослава. Ярослав Всеволодович — родной брат Святослава Киевского, князь Черниговский (1140-1198). В 80-е годы XII в. Ярослав по крайней мере трижды (в 1183, 1184, 1187 гг.) отказывался от участия в походах на половцев. «Многовои» — подобные сложносоставные слова в древнерусских текстах обычно имели яркую стилистическую окраску. Смысл этого эпитета: имеющий множество воинов, повелевающий многочисленными войсками. Начальная форма — «многовоя», так что в тексте правильно образован род. п. 212. Съ Чьрниговъскыми былями. В Черниговской земле обитали тюркские кочевые племена, подвластные Ярославу, их старейшины носили тюркский титул «быля», хорошо засвидетельствованный древними тюркскими источниками и вошедший в общеславянский язык (см.: Менгес. С. 91-92; Мещерский Н. А. За прабългарския принос в общославянския език // България 1300. София, 1983. С. 194). 213-214. Съ могуты, и съ татраны, и съ шельбиры, и съ топчакы, и съ ревугы, и съ ольберы. Относительно этого перечня собственных имен существуют две точки зрения. Одни исследователи (С. Е. Малов) считают их титулами, чинами или прозвищами высокопоставленных лиц тюркского происхождения, другие (П. М. Мелиоранский, Ф. Е. Корш, Н. А. Баскаков, К. Г. Менгес) видят в них этнонимы — названия племен или родовых групп (см.: Менгес. С. 117-118, 136-137, 174-180, 145-146, 127-128, 122-124; Баскаков Н. А. Тюркизмы-этнонимы в «Слове о полку Игореве» // «Советская тюркология». 1982, № 4, С. 14-29). 214-216. Тiи бо бесъ щитовъ съ засапожникы кликомъ пълкы побеждають, звонячи въ прадеднюю славу. «Засапожники» — ножи, носившиеся за голенищем и используемые в рукопашной схватке. Трудно согласиться с тем, что данная фраза относится к тюркским племенам, находящимся в вассальной зависимости от Чернигова, неясно также, о какой «прадедней славе» может идти речь. Возможно, что в тексте пропуск. Но вероятно, впрочем, что «прадедняя слава» — это слава Мстислава, прапрадеда героев «Слова» (см. выше, 10-12). 216-217. Нъ рекосте: «Мужаимеся сами, преднюю славу сами похытимъ, а заднею ся сами поделимъ!» «Мужаимеся» — редкая форма 1 л. двойств, ч., не опознанная издателями (в тексте: «му жа име ся»), эта форма была правильно объяснена А. С. Шишковым в 1805 г. Как показал акад. Д. С. Лихачев, «предняя слава» — слава времен минувших, «задняя слава» — слава настоящая или грядущая. Таким образом, Игорь и Всеволод намеревались «похитить» славу прежних походов на половцев и «поделить» славу своего похода (Лихачев. С. 202-203). «Похытимъ» — поддержим (Мещерский Н. А. К вопросу о территориальном приурочении. С. 82-83). «Заднею» (вместо читаемого в источниках текста «заднюю») — поправка А. А. Потебни, О. М. Огоновского, Л. А. Булаховского (Булаховский. С. 488). 218-220. Коли соколъ въ мытехъ бываеть, высоко птиць възбиваеть, не дасть гнезда своего въ обиду. Как объяснил Н. В. Шарлемань, термином «въ мытехъ бываеть» охотники «...обозначают линьку, главным образом тот период, когда молодая птица надевает оперение взрослой птицы, т. е. достигает половой зрелости. Птицеводам хорошо известно, с какой отвагой прогоняет сокол от своего гнезда даже значительно более сильного, чем он сам, орла-беркута» (Шарлемань. С. 112). Эта фраза имеет параллели в других памятниках. Как отмечает В. П. Адрианова-Перетц, «...в поздних списках “Повести об Акире” появляются вставки в старый текст, упоминающие о линьке сокола. “Егда бо соколъ трехъ мытеи бывает он не даст ся с гнезда своего взяти”» (Адрианова-Перетц. С. 141). На основании этого некоторые исследователи предполагают, что в авторском оригинале «Слова» было: «г мытеи», т. е. «трех мытей» (Творогов О. В. «Сокол трех мытей» в «Повести об Акире Премудром» // Вопросы теории и истории языка. Сб. статей, посвящ. памяти Б. А. Ларина. Л., 1969. С. 114). В хорватском эпосе и сербохорватской письменности XV-XVII вв. встречаются эпитеты сокола «троjемитар», «тричмитар» и «митар» (Словарь-справочник. Вып. 6. С. 227-229). 220-221. Нъ се зло, княже ми непособiе. «Княже» —притяжательное прилагательное, ср. р. ед. ч. «Непособiе» — отсутствие помощи, нежелание помочь. В переводе здесь сохранен номинативный тип предложения, характерный для оригинала и несущий, определенную стилистическую окраску. 221. Наниче ся годины обратишя. Н. С. Тихонравов перевел «наниче»: иным образом, иначе — и привел пример из «Лексикона треязычного» Ф. П. Поликарпова: «наничь одежду одевати» —надевать одежду наизнанку (Тихонравов Н. С. «Слово о полку Игореве». М., 1866. С. 35). Перевод «наизнанку» поддержали А. А. Потебня и В. Н. Перетц, что нашло обоснование в повсеместном употреблении слова «наниче» в данном значении в великорусских говорах (см.: Мещерский Н. А. К толкованию лексики «Слова о полку Игореве» // «Уч. зап. Ленинградского гос. университета». 1956, № 198, вып. 24. С. 8). 222-223. Се у Римъ крычять подъ саблями половецкими, а Володимиръ подъ ранами. Туга и тоска сыну Глебову. Имеется в виду город Римов, разоренный половцами под предводительством Кончака после победы над Игорем. Володимиръ — Владимир Глебович, князь Переяславский, сын великого князя Глеба Юрьевича (ум. 1171). Обороняя Переяславль от половцев Кончака, он, как сообщает летопись, получил три «смертных раны», от которых скончался позднее, 18 апреля 1187 г., когда ему не было и тридцати лет. Обращает на себя внимание искреннее сочувствие автора «Слова» к этому князю: можно думать о знакомстве автора с деталями и подробностями походов Владимира Глебовича на половцев (см. далее, 229). 224. Великий княже Всеволоде. Призыв к русским князьям, вложенный автором в уста Святослава Киевского, содержит одновременно восхваление их былых ратных подвигов и воинской доблести, не утраченной ими, и укор за отсутствие общих военно-политических устремлений, желание обособиться, ограничиваясь интересами своих удельных княжеств. В призыве названы лишь наиболее значительные владетели уделов, хотя он обращен не только к отдельным князьям. Именно эту мысль автора «Слова» имел в виду в своем широко известном высказывании К. Маркс: «Суть поэмы — призыв русских князей к единению как раз перед нашествием собственно монгольских полчищ» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: 2-е изд. Т. 29. С. 16). Всеволод — Всеволод Юрьевич (1154-1212), сын Юрия Долгорукого, внук Владимира Мономаха, князь Владимиро-Суздальский. Он первым из владимирских князей принял титул Великого князя. Возможно, поэтому Святослав должен был обращаться к нему в первую очередь. 225. Отня злата стола поблюсти. Возможно, имеется в виду не Киев, которому непосредственная опасность не угрожала, а осажденный половцами Переяславль, традиционно находившийся во владении потомков Юрия Долгорукого. Владимир Глебович Переяславский (см. 222-223) приходился Всеволоду Юрьевичу племянником. Любопытные сведения об использовании «Слова» в XVI в. при составлении «Степенной книги» в повествовании о деятельности Всеволода см.: Альшиц Д. Н. Легенда о Всеволоде — полемический отклик XVI в. на «Слово о полку Игореве» // ТОДРЛ. М.; Л., 1958. Т. 14. С. 69. 226-227. Ты бо можеши Вългу веслы раскропити, а Донъ шеломы выльяти. Имеется в виду успешный поход Всеволода на волжских болгар, состоявшийся летом 1183 г. 227-228. Аже бы ты быль, то была бы чяга по ногате, а кощеи по резане. «Чяга» — девушка-невольница. «Ногата» — двадцатая часть гривны, основной денежной единицы Древней Руси. «Кощеи» — см. 176-177. «Резана» — пятидесятая часть гривны. Смысл всей фразы: если бы Всеволод принял участие в походе на половцев, то цена на холопов из пленных кочевников стала бы баснословно низкой. 228-229. Можеши посуху живыми шереширы стреляти. «Шереширы», как правильно поняли уже первые издатели, — «неизвестный уже ныне военный снаряд» (примеч. на с. 29). Большинство комментаторов сходится в том, что шереширы — это снаряды, содержащие так называемый греческий огонь, т. е. зажигательную смесь. Наиболее подробное обоснование такой точки зрения см.: Айналов Д. В. Замечания к тексту «Слова о полку Игореве» // Сб. статей. С. 184-185. Обзор этимологий этого восточного слова см.: Мещерский Н. А., Бурыкин А. А. Заметки к восточной лексике «Слова о полку Игореве» // «Вестник ЛГУ». 1984, № 14. С. 70-73. Появление слова «шереширы» в тексте памятника (нигде более оно не встречается), по всей вероятности, связано с объединенным походом русских князей на половцев в 1184 г., когда русские захватили в плен «мужа бесурменина», стрелявшего «живым огнем». 229. Удалыми сыны Глебовы — сыновья рязанского князя Глеба Ростиславича, участвовавшие в походе Всеволода на волжских болгар в 1183 г. 230. Ты буи Рюриче и Давыде. «Буи» — здесь, как и выше (см. 42), храбрый, неистовый. Рюрик (ум. 1212) и Давыд (ум. 1197) Ростиславичи — сыновья Ростислава Мстиславича, внуки Мстислава (см. 10-11), правнуки Владимира Мономаха. Рюрик Ростиславич был соправителем Святослава и владел всеми городами Киевской земли, кроме Киева, которым время от времени тоже завладевал. Давыд Ростиславич — князь Смоленский. Рюрик часто не без успеха предпринимал походы на половцев. Давыд Ростиславич, женатый на знатной половчанке, дочери хана Билюка, предпочитал не воевать с ними, и в 1184 г. во время совместного похода русских князей на половцев, он, не вступая в бой, увел свою дружину назад в Смоленск. 230-231. Не ваю ли <вои> злачеными шеломы по кръви плавашя? «Ваю» — род. п. двойств, ч. местоимения «вы». Слова «вои» нет в тексте — это вставка В. Н. Перетца, поддержанная последующими комментаторами. 231-232. Не ваю ли храбрая дружина рыкають акы тури. По нормам грамматики древнерусского языка собирательное существительное в форме ед. ч. согласуется с глаголом во мн. ч. Эта особенность сохраняется в русском языке довольно долго (см.: Горбачевич К. С. Русский язык. Прошлое — настоящее — будущее. М., 1984. С. 34). 233. Вступите, господина, въ злата стремени. Существительное и глагол стоят в форме двойств. ч. О словосочетании «вступить въ златъ стремень» см. выше, 51. 236. Галичьскыи Осмомысле Ярославе. Ярослав Владимирович (1130-1187) — тесть Игоря, отец Ярославны; в 1153-1187 гг. князь Галицкий. Галицкое княжество было одним из могущественнейших русских княжеств. Автор гиперболизированно изображает мощь князя, который остается равнодушным к бедствиям, постигшим его зятя. Прозвище Ярослава — Осмомысл, известное только по «Слову», имеет разные толкования: «имеющий восемь мыслей, множество забот», «мудрый за восьмерых». Ярослав умер 1 августа 1187 г. Эта дата служит основанием для определения времени написания памятника — считается, что «Слово» было написано не позднее этого времени. В первом издании «Осмомысле» — форма местного падежа, а не звательного, как должно быть; рядом в тексте правильное: Ярославе. По-видимому, прозвище Осмомысл, не известное по летописям, было внесено в одну из рукописей «Слова» позднейшим читателем. Ни ошибкой оригинала, ни опечаткой форма «Осмомысле» быть не может. 236-237. Высоко седиши на своемъ златокованнемъ столе. Кремль Галича располагался на высоком берегу Днестра. 237-238. Подпьръ горы угорьскыя своими железными пълкы. «Подпьръ» — запер, закрыл. «Горы угорьскыя» — Карпаты, по которым проходила граница между Галицким княжеством и Венгрией. Близкая параллель к данному месту — в «Слове о погибели Рускыя земли»: «А угры твердяху каменыи горы <городы> железными вороты, а бы на них великыи Володимер тамо не възехалъ» (см. Мещерский Н. А. К реконструкции текста «Слова о погыбели Рускыя земли» // «Вестник ЛГУ». 1963, № 14. С. 45). Очевидно, Венгрия и Галич взаимно отгораживались друг от друга. 238-239. Заступивъ королева путь. Имеется в виду венгерский король, которому Ярослав закрывал дорогу на юго-западную Русь. 239. Затворивъ Дунаю ворота. Очевидно, устье Дуная относилось к владениям Галицкого княжества. 239-240. Мечя бремены чрезъ облакы. Возможно, имеются в виду высокие перевалы, через которые проходили торговые пути, связывавшие Русь с Западной Европой. 241. Отворявши Киеву врата. Намек на политическое могущество Ярослава, при содействии которого князья могли занимать киевский престол. В конце 1158 г. Ярослав в союзе с Мстиславом Изяславичем захватили Киев, изгнали оттуда Изяслава Давыдовича, бывшего тогда великим князем Киевским, и пригласили княжить в Киев Ростислава Мстиславича Смоленского (ум. 1167), отца Рюрика и Давыда Рости-славичей. 241-242. Стреляеши съ отня злата стола салътаны за землями. Смысл этой фразы не вполне ясен. Еще Д. Н. Дубенский в своем издании «Слова» (1844) предположил, что здесь намек на участие галицкой дружины в крестовом походе против султана Саладина. Однако поход состоялся в 1190 г., уже после смерти Ярослава. Возможно, речь могла идти о намерении Ярослава участвовать в походе или о предварительных переговорах. 242-243. Стреляи, господине, Кончяка, поганаго кощея. Эпитеты, которыми автор «Слова» здесь характеризует Кончака, имеют ярко отрицательную стилистическую окраску и даже противоречат его собственной феодальной этике. Предлагаемый перевод («поганаго кощея» — смерда) соответствует стилистической природе оригинала. 245. Буи Романе и Мстиславе. Роман Мстиславич (1150-1205) — князь Волынский и Галицкий. Эпитет «буи», которым автор отличает некоторых князей, характеризует их как наиболее активных политических деятелей своего времени (ср. выше, 42, 230). Роман прославился своими походами на половцев, а также военными действиями против западных соседей, особенно Литвы. В Галицко-Волынской летописи (под 1205 г.) читается восторженная похвала этому князю. Кто такой Мстислав — точно не установлено: либо это двоюродный брат Романа — Мстислав Ярославич Пересопницкий, либо Мстислав Ярославич Городенский. Оба они были союзниками Романа и принимали участие в его походах. 245-246. Храбрая мысль носить ваю умъ на дело. В источниках текста: «васъ умъ» — вероятнее всего, ошибка прочтения рукописи издателями, не опознавшими формы род. п. двойств, ч. местоимения «вы». 248-249. Железнiи паперси подъ шеломы латиньскыми. В первом издании: «папорзи». Значение этого слова до конца не выяснено. По общему смыслу речь идет о какой-то детали защитного вооружения. Наиболее приемлемым кажется чтение Ф. И. Буслаева: «паперси» — нагрудники (Словарь-справочник. Вып. 4. С. 54-55). Заслуживает внимания объяснение Ю. М. Лотмана: «павор(о)зи» — ремешки, прикрепляющие шлем к подбородку (Лотман Ю. М. О слове «папорзи» в «Слове о полку Игореве» // ТОДРЛ. М.; Л., 1958. Т. 14. С. 39). Очевидно, говорится о защитном вооружении западноевропейского образца, которым пользовались воины галицко-волынских князей.