ПОВЕСТЬ О ГОРЕ И ЗЛОЧАСТИИ,
КАК ГОРЕ-ЗЛОЧАСТИЕ ДОВЕЛО МОЛОТЦА ВО ИНОЧЕСКИЙ ЧИН

Изволением господа бога и спаса нашего Иисуса Христа вседержителя, от начала века человеческаго… А в начале века сего тленнаго [1] сотворил [бог] небо и землю, сотворил бог Адама и Евву, повелел им жити во святом раю, дал им заповедь божественну: не повелел вкушати плода винограднаго от едемскаго [2] древа великаго. Человеческое сердце несмысленно и неуимчиво: прелстилъся Адам со Еввою, позабыли заповедь божию, вкусили плода винограднаго от дивнаго древа великаго; и за преступление великое господь бог на них разгневался, и изгнал бог Адама со Еввою из святаго раю из едемского, и вселил он их на землю, на нискую, благословил их раститися, плодитися и от своих трудов велел им сытым быть, от земных плодов. [3] Учинил бог заповедь законную: велел он браком и женитбам быть для рождения человеческаго и для любимых детей. Ино зло племя человеческо, в начале пошло непокорливо, ко отцову учению зазорчиво, к своей матери непокорливо и к советному другу обманчиво. А се роди пошли слабы, добру божливи, а на безумие обратилися и учели жить в суете и в [не] правде, в ечерине великое, [4] а прямое смирение отринули. И за то на них господь бог разгневался, положил их в напасти великия, попустил на них скорби великия, и срамныя позоры немерныя, безживотие [5] злое, сопостатныя находы, [6] злую, немерную [7] наготу и босоту, и безконечную нищету, и недостатки последние, все смиряючи нас, наказуя и приводя нас на спасенный путь. Тако рождение человеческое от отца и от матери. Будет молодец уже в разуме, в беззлобии, и возлюбили его отец и мать, учить его учали, наказывать, на добрыя дела наставлять: «Милое ты наше чадо, [8] послушай учения родителскаго, ты послушай пословицы [9] добрыя, и хитрыя, и мудрыя, — не будет тебе нужды великия, ты не будешь в бедности великой. Не ходи, чадо, в пиры и в братчины, [10] не садися ты на место болшее, не пей, чадо, двух чар за едину, еще, чадо, не давай очам воли, не прелщайся, чадо, на добрых красных жен, отеческия дочери. Не ложися, чадо, в место заточное, [11] не бойся мудра, бойся глупа, чтобы глупыя на тя не подумали, да не сняли бы с тебя драгих порт, [12] не доспели бы [13] тебе позорства и стыда великаго и племяни укору и поносу безделнаго! не ходи, чадо, х костарем [14] и корчемникам, не знайся, чадо, з головами кабацкими, [15] не дружися, чадо, з глупыми, не мудрыми, не думай украсти, ограбити, и обмануть, солгать, и неправду уч[и]нить. Не прелщайся, чадо, на злато и с[е]ребро, не збирай богатства неправаго, [неъ буди послух [16] лжесвидетелству, а зла не думай на отца и матерь и на всякого человека, да и тебе покрыет бог от всякого зла. Не безчествуй, чадо, богата и убога, и имей всех равно по единому. А знайся, чадо, с мудрыми, и [с] разумными водися, и з други надежными дружися, которыя бы тебя злу не доставили». [17] Молодец был в то время се мал и глуп, не в полном разуме и несовершен разумом: своему отцу стыдно покоритися и матери поклонитися, а хотел жити, как ему любо. Наживал молодец пятьдесят рублев, залез [18] он себе пятьдесят другов. честь его яко река текла, друговя к молотцу прибивалися, [в] род-племя причиталися. Еще у молотца был мил н[а]дежен другъ, назвался молодцу названой брат, прелстил его речми прелесными, [19] зазвал его на кабацкой двор, завел его в ызбу кабацкую, поднес ему чару зелена вина и крушку поднес пива пьянова; сам говорит таково слово: «Испей ты, братец мой названой, в радость себе, и в веселие, и во здравие. Испей чару зелена вина, запей ты чашею меду сладково; хошь и упьешься, братец, допьяна, ино где пил, тут и спать ложися, надейся на меня, брата названова. Я сяду стеречь и досматривать, в головах у тебя, мила друга, я поставлю крушку ишему [20] сладково, вскрай поставлю зелено вино, близ тебя поставлю пиво пьяное, зберегу я, мил друг, тебя накрепко, сведу я тебя ко отцу твоему и матери». В те поры молодец понадеяся на своего брата названого, — не хотелося ему друга ослушатца; принимался он за питья за пьяныя и испивал чару зелена вина, запивал он чашею меду сладково, и пил он, молодец, пиво пьяное, упился он без памяти и где пил, тут и спать ложился, понадеялся он на брата названого. Как будет день уже до вечера, а солнце на западе, от сна молодец пробуждаетца, в те поры молодец озирается, а что сняты с него драгие порты, чары [21] и чулочки — все поснимано, рубашка и портки — все слуплено, и вся собина [22] у его ограблена, а кирпичек положен под буйну его голову, он накинут гункою [23] кабацкою, в ногах у него лежат лапотки-отопочки, [24] в головах мила друга и близко нет. И вставал молодец на белы ноги, учал молодец наряжатися: обувал он лапотки, надевал он гунку кабацкую, покрывал он свое тело белое, умывал он лице свое белое. Стоя молодец закручинился, сам говорит таково слово: «Житие мне бог дал великое, ясти-кушати стало нечево! Как не стало денги, ни полу-денги, так не стало ни друга, не полдруга; род и племя отчитаются, все друзи прочь отпираются». Стало срамно молотцу появитися к своему отцу и матери и к своему роду и племяни, и к своим прежним милым другом. Пошел он на чюжу страну, далну, незнаему, нашел двор, что град стоит, изба на дворе, что высок терем, а в ызбе идет велик пир почестен, гости пьют, ядят, потешаются. Пришел молодец на честен пир, крестил он лице свое белое, поклонился чюдным образом, [25] бил челом он добрым людем на все четыре стороны. А что видят молотца люди добрые, что горазд он креститися, ведет он все по писанному учению, — емлют его люди добрыя под руки, посадили ево за дубовой стол, не в болшее место, не в меншее, садят ево в место среднее, где седят дети гостиные. Как будет пир на веселие, и все на пиру гости пьяны, веселы, и седя все поxваляютца, молодец на пиру невесел седит, кручиноват, скорбен, нерадостен, а не пьет, ни ест он, ни тешитца, и нечем [26] на пиру не хвалитца. Говорят молотцу люди добрыя: «Что еси ты, доброй молодец, зачем ты на пиру невесел седишь, кручиноват, скорбен, нерадостен, ни пьешь ты, ни тешышся, да ничем ты на пиру не xвалишся? Чара ли зелена вина до тебя не дохаживала, или место тебе не по отчине твоеи, или милые [27] дети тебя изобидили, или глупыя люди немудрыя чем тебе молотцу насмеялися, или дети наши к тебе неласковы?» Говорит им седя доброй молодец: «Государи вы, люди добрыя! Скажу я вам про свою нужду великую, про свое ослушание родителское и про питье кабацкое, про чашу медвяную, про лестное питие пьяное. Яз как принялся за питье за пьяное, ослушался яз отца своего и матери, — благословение мне от них миновалося; [28] господь бог на меня разгневался и на мою бедность вели [29] великия, многия скорби неисцелныя и печали неутешныя, скудость и недостатки и нищета последняя. Укротила скудость мой речистой язык, изъсушила печаль мое лице и белое тело. Ради того мое сердце невесело, а белое лице унынливо, и ясныя очи замутилися; все имение [30] и взоры [31] у мене изменилися, отечество [32] мое потерялося, храбрость молодецкая от мене миновалася. Государи вы, люди добрыя! Скажите и научите, как мне жить на чюжей стороне, в чюжих людех, и как залести мне милых другов?» Говорят молотцу люди добрыя: «Добро[й] еси ты и разумный молодец, не буди ты спесив на чюжей стороне, покорися ты другу и недругу, поклонися стару и молоду, а чюжих ты дел не обявливай, а что слышишь или видишь, не сказывай, не лсти ты межь други и недруги, не имей ты упатки вилавыя, [33] не вейся змиею лукавою, смирение ко всем имей и ты с кротостию, держися истинны с правдою, — то тебе будет честь и хваля [34] великая. Первое тебе люди отведают [35] и учнуть тя чтить и жаловать за твою правду великую, за твое смирение и за вежество, и будут у тебя милыя други, названыя братья надежныя». И оттуду пошел молодец на чюжу сторону и учал он жити умеючи, от великаго разума наживал он живота [36] болшы старова; присмотрил невесту себе по обычаю — захотелося молотцу женитися. Средил молодец честен пир, отечеством и вежеством, любовным своим гостем и другом бил челом. И по грехом молотцу, [37] и по божию попущению, а по действу диаволю, — пред любовными своими гостми и други и назваными браты похвалился. А всегда гнило слово похвалное, [38] похвала [39] живет человеку пагуба. «Наживал-де я, молодец, живота болши старова!» Подслушало Горе-Злочастие хвастанье молодецкое, само говорит таково слово: «Не хвались ты, молодец, своим счастием, не хвастай своим богатеством! Бывали люди у меня, Горя, и мудряя тебя и досужае, и я их, Горе, перемудрило, учинися им злочастие великое: до смерти со мною боролися, во злом злочастии позорилися — не могли у меня, Горя, уехати, нани они во гроб вселилися, [40] от меня накрепко они землею накрылись, босоты и наготы они избыли, и я от них, Горе, миновалось, а злочастие [41] на их в могиле осталось. Еще возграяло [42] я, Горе, к иным привязалось, а мне, Горю и злочастию, не в пусте же жить — хочю я, Горе, в людех жить и батагом меня не выгонить, а гнездо мое и вотчина во бражниках». Говорит серо Горе-горинское: «Как бы мне молотцу появитися». Ино зло то Горе излукавилось, во сне молодцу привидялось: «Откажи ты, молодец, невесте своей любимой — быть тебе от невесты истравлену, еще быть тебе от тое жены удавлену, из злата и сребра [43] бысть убитому. Ты пойди, молодец, на царев кабак, не жали [44] ты, пропивай свои животы, а скинь ты платье гостиное, [45] надежи [46] ты на себя гунку кабацкую, - кабаком то Горе избудетца, да то злое Горе-злочастие останетца: [47] за нагим то Горе не погонитца, да никто к нагому не привяжетца, а нагому, босому шумить розбой». Тому сну молодець не поверовал. Ино зло то Горе излукавилось, Горе архангелом Гавриилом молотцу попрежнему [явилося], еще вновь Злочастие привязалося: «Али тебе, молодец, неведома нагота и босота безмерная, легота, беспроторица [48] великая? На себя что купить, то проторится, [49] а ты, удал молодец, и так живешь. Да не бьют, не мучат нагих-босых и из раю нагих-босых не выгонят, а с тово свету сюды не вытепут, [50] да никто к нему не привяжется, а нагому-босому шумить розбой». Тому сну молодец он поверовал, сошел он пропивать свои животы, а скинул он платье гостиное, надевал он гунку кабацкую, покрывал он свое тело белое. Стало молотцу срамно появитися своим милым другом. Пошел молодец на чужу страну, далну, незнаему. На дороге пришла ему быстра река, за рекою перевощики, а просят у него перевозного, ино дать молотцу нечево; не везут молотца безденежно. Седит молодец день до вечера, миновался день до вечера нидообеднем, [51] не едал молодец ни полу куса хлеба. Вставал молодец на скоры ноги, стоя, молодец закручинился, а сам говорит таково слово: «Ахти мне, Злочастае горинское, до беды меня, молотца, домыкало: уморило меня, молотца, смертью голодною, уже три дни мне были нерадошны, не едал я, молодец, ни полу куса хлеба. Ино кинусь я, молодец, в быстру реку, полощь мое тело, быстра река, ино еште, рыбы, мое тело белое! Ино лутчи мне жития сего позорного, уйду ли я, я у горя злочастного». И в тот час у быстри реки скоча Горе из-за камени: босо, наго, нет на Горе ни ниточки, еще лычком Горе подпоясано, богатырским голосом воскликало: «Стой ты, молодец, меня, Горя, не уйдеш никуды! Не мечися в быстру реку, да не буди в горе кручиноват, — а в горе жить — некручинну быть, а кручинну в горе погинути! Спамятуй, молодец, житие свое первое, [52] и как тебе отец говорил, и как тебе мати наказывала! О чем [53] тогда ты их не послушал? Не захотел ты им покоритися, постыдился им поклонитися, а хотел ты жить, как тебе любо есть. А хто родителей своих на добро учения не слушает, того выучю я, Горе злочастное, не к любому [54] он учнет упадывать, и учнет он недругу покарятися». Говорит Злочастие таково слово: «Покорися мне, Горю нечистому, поклонися мне, Горю, до сыры земли, а нет меня, Горя, мудряя на сем свете! И ты будеш перевезен за быструю реку, напоят тя, накормят люди добрыя». А что видит молодец неменучюю, [55] покорился Горю нечистому, поклонился Горю до сыры земли. Пошел-поскочил доброй молодец по круту по красну по бережку, по желтому песочику; идет весел, некручиноват, утешил он Горе-злочастие, и сам идучи думу думает: «Когда у меня нет ничево, и тужить мне не о чем!» Да еще молодец не кручиноват запел он хорошую напевочку от великаго крепкаго разума: «Беспечална мати меня породила, гребешком кудерцы розчесывала, драгими порты меня одеяла и отшед под ручку посмотрила, хорошо ли мое чадо в драгих портах? — А в драгих портах чаду и цены нет. Как бы до веку [56] она так пророчила! Ино я сам знаю и ведаю, что не класти скарлату [57] без мастера, не утешыти детяти без матери, не бывать бражнику богату, не бывать костарю в славе доброй. Завечен [58] я у своих родителей, что мне быти белешенку, а что родился головенкою». [59] Услышали перевощики молодецкую напевочку, перевезли молотца за быстру реку, а не взели у него перевозного, напоили, накормили люди добрыя, сняли с него гунку кабацкую, дали ему порты крестьянские, говорят молотцу люди добрыя: «А что ты еси, доброй молодец, ты поди на свою сторону, к любимым честным своим родителем, ко отцу своему и к матери любимой, простися ты с своими родители, с отцем и материю, возьми от них благословение родителское». И оттуду пошел молодец на свою сторону. Как будет молодец на чистом поле, а что злое Горе наперед зашло, на чистом поле молотца въстретило, учало над молодцем граяти, что злая ворона над соколом. Говорит Горе таково слово: «Ты стой, не ушел, доброй молодец! Не на час я к тебе, Горе злочастное, привязалося! хошь до смерти с тобою помучуся. не одно я Горе — еще сродники, а вся родня наша добрая, все мы гладкие, умилные, а кто в семью к нам примешается, ино тот между нами замучится, такова у нас участь и лутчая. Хотя кинся во птицы воздушныя, хотя в синее море ты пойдешь рыбою, а я с тобою пойду под руку под правую». Полетел молодец ясным соколом, а Горе за ним белым кречатом; молодец полетел сизым голубем, а Горе за ним серым ястребом; молодец пошел в поле серым волком, а Горе за ним з борзыми вежлецы. [60] Молодец стал в поле ковыл-трава, а Горе пришло с косою вострою, да еще Злочастие над молотцем насмиялося: «Быть тебе, травонка, посеченой, лежать тебе, травонка, посеченой и буйны ветры быть тебе развеяной». Пошел молодец в море рыбою, а Горе за ним с щастыми [61] неводами, еще Горе злочастное насмеялося: «Быти тебе, рыбонке, у бережку уловленой, быть тебе да и съеденой, умереть будет напрасною смертию». Молодец пошел пеш дорогою, а Горе под руку под правую, научает молотца богато жить, убити и ограбить, чтобы молотца за то повесили, или с камнем в воду посадили. Спамятует молодец спасенный путь, и оттоле молодец в монастырь пошел постригатися, а Горе у святых ворот оставается, к молотцу впредь не привяжетца. А сему житию конец мы ведаем. Избави, господи, вечныя муки, а дай нам, господи, светлый рай. Во веки веков. Аминь.

Источник: Повесть о Горе-Злочастии / Изд. подг. Д.С.Лихачев, Е.И.Ванеева. – Л.: Наука, 1984. – С. 5-16, 106-109 (прим.) – сер. «Лит. памятники».

Примечания: Текст Повести публикуется почти без исправлений, лишь исключаются повторы (взятые в рукописном оригинале в скобки) и сделано несколько необходимых дополнений и исправлений, они даны в квадратных скобках. При издании были учтены предшествующие издания Повести о Горе-Злочастии:
Костомаров Н.И. Горе-Злочастие, древнее русское стихотворение. – Современник, 1856, № 3, отд. 1., с. 49-68;
Памятники старинной русской литературы, издаваемые гр. Г.Кушелевым-Безбородко / Под ред. Н.Костомарова. СПб., 1860, вып. 1, с. 1-8.
Срезневский И.И. Старческая песнь о Горе-Злочастии. – Известия АН. Отделение русского языка и словесности (ОРЯС), 1856, т.5, вып.2, с. 401-412;
Буслаев Ф.И. Русская хрестоматия: Памятники древней русской литературы и народной словесности. 13-е изд., доп. И испр. акад. А.И.Соболевским. М., 1917, с. 186-208.
Симони П.К. Повесть о Горе-Злочастии, как Горе-Злочастие довело молодца во иноческий чин, по единственной сохранившейся рукописи XVIII века. – В кн.: Сборник ОРЯС. СПб., 1907, т. 83, № 1, с. 1-88; с. 27-48 — полный снимок со списка Повести и построчная транскрипция текста; с. 49-73 — текст в чтении акад. Ф.Е.Корша; с. 74-88 — опыт реставрации текста;
Демократическая поэзия XVII в. Подготовка текста и примечания В.П.Адриановой-Перетц. М.; Л., 1962, с. 33-44;
Изборник. Сборник произведений литературы Древней Руси. М., 1969, с. 597-608, с. 780. (Текст Повести подготовлен Д.С.Лихачевым.)
            Текст печатается по рукописи ГПБ, Погод. собр. № 1773, л. 295-305 об.

---

[1]   …тленнаго — преходящего, человеческого, земного.
[2] …едемского — райского; Эдем — место, где бог создал рай (сад) для Адама, первого человека.
[3] …от земных плодов. — Часть «Повести» от начала до этих слов (вступление) имеет сходство со вступлением в одном из списков духовного стиха о Голубиной книге, а именно, в сборнике Кирши Данилова:

Да с начала века животленнова Сотворил бог небо с землею, Сотворил бог Адама с Еввою, Наделил питаньем во светлом раю, Во светлом раю жити во свою волю. Положил господь на их заповедь великую: А и жить Адаму во светлом раю, Не скушать Адаму с едново древа Тово сладка плоду виноградова. А и жил Адам во светлом раю, Во светлом раю со своею со Еввою А триста тридцать три годы. Прелестила змея подколодная, Приносила ягоды с едина древа, — Одну ягоду воскушал Адам со Еввою И узнал промеж собою тяжкий грех, А и тяжкой грех и великой блуд: Согрешил Адаме во светлом раю, Во светлом раю со своею со Еввою. Оне тута стали в раю нагим-ноги, А ногим-ноги стали, босешуньки, — Закрыли соромы ладонцами, Пришли оне к самому Христу, К самому Христу-царю небесному. Зашли они на Фаор-гору, Кричат-ревут зычным голосом: «Ты небесной царь, Исус Христос! Ты услышал молитву грешных раб своих, Ты спусти на землю меня трудную, Что копать бы землю карапулями, А и сеить семена первым часом». А небесной царь, милосерде свет, Опущал на землю ево трудную. А копал он землю карапулями, А и сеил семена первым часом, Выростали семена другим часом, Выжинал он семена третьим часом. От своих трудов он стал сытым быть, Обуватися и одеватися.

(Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым / Издание подготовили А.П.Евгеньева и Б.Н.Путилов. М.; Л., 1958, с.269-270.)
Сходство было замечено давно Ф.И.Буслаевым (Буслаев Ф. Исторические очерки русской народной словесности и искусства: Т.1. Русская народная поэзия. СПб., 1861, с.614-621), А.В.Марковым (Марков А.В. Повесть о Горе-Злочастии. – Живая старина, СПб., 1913, с.19), В.Ф.Ржигой (Ржига В.Ф. Повесть о Горе и Злочастии и песни о Горе. – Slavia, 1931, roc. 10, seš.1-1, s.54-55). Все остальные списки стиха о Голубиной книге такого вступления не имеют, поэтому простого сопоставления только этих двух сходных текстов недостаточно для каких-либо выводов об их отношении друг к другу; необходимо знать, что представляет собою вступление в стихе о Голубиной книге у Кирши Данилова в среде духовных стихов. 
[4] …в ечерине великое — Место трудное; кроме необходимого исправления в неправде (в рукописи: в правде) требуется объяснение для слабы добру божливи и в ечерине великое. Все издатели слова слабы добру божливи делят одинаково, объединяя два последних; Н.Костомаров понимает это даже как одно слово добрубожливи. Понимают их как: добре убожливи (И.Срезневский), к добру божливи (П.Симони, Ф.Корш, В.П.Адрианова-Перетц), добру убожливи (Д.С.Лихачев).
                Первый издатель «Повести» (Н.Костомаров) напечатал весь этот текст с пропусками и примечанием, что здесь стих испорчен. И.Срезневский предложил такое прочтение: А се роди пошли слабы, добре убожливи, затем — исправление в неправде и к слову в ечерине у него сделано примечание: «Ечерина, увелич. от ечера, ещера — вражда, ссора; по другому выговору очера, ощера». Но в Материалах для словаря И.Срезневского слова этого нет.
[5] …безживотие — бедность, нищета.
[6] …сопостатные находы — вторжения, нападения врагов.
[7] …немерную — неизмеримую.
[8] …чадо — И.Срезневский присоединял здесь единое, ссылаясь на «другой старческий стих», совершенно одинаковый с Повестью по началу, но известный ему «только в дурном списке»:

Был оногдне у отца, у матери единый сын свято крещеный, и возлюбили его отец и мать, учали его учить, наказывать, на добрые дела наставливать: «Милое ты наше чадо единое, послушай ты учения отцовского, послушай та молитвы матринския, благословения родительскаго…»

[9] …пословицы — наставления, поучения.
[10] …братчины — пиры складчиной.
[11] …заточное — отдаленное, уединенное, пустынное.
[12] …порт — одежд.
[13] …не доспели бы — не сделали бы, не причинили бы.
[14] …костарем — игрокам в кости.
[15] …головами кабацкими — у П.Симони (и вслед за ним в издании В.П.Адриановой-Перетц) заменено на голями кабацкими.
[16] …послух — свидетель.
[17] …тебя злу не доставили — не привели бы ко злу, не подвергли бы злу.
[18] …залез — приобрел, нашел.
[19] …прелесными — обманными.
[20] …ишему — И.Срезневский объяснял это как: «мед мятный (?). Так догадываюсь по сравнению с валаш. измъ-ижмъ — мята».
[21] …чары — Обычно это понимают как обувь (ср. черевички).
[22] …собина — собственность.
[23] …гункою — гунка — старая изношенная одежда.
[24] …лапотки-отопочки — изношенные лапти.
[25] …чюдным образом — иконам.
[26] …нечем — ничем.
[27] …милые — так в рукописи, но большинство издателей «Повести», начиная с Н.Костомарова, видят здесь ошибку и исправляют на малые дети.
[28] …миновалося — ушло, прекратилось.
[29] …вели — так в рукописи; вероятно, что это описка, так как после него идет великия. Н.Костомаров предполагал, что здесь пропущен глагол; И.Срезневский — исправлял на велись, в смысле навелись; Ф.Корш предложил все это место читать так:

И нашли на меня беды великия, Многия скорби неисцельныя И многия печали неутешныя, Недостатки, нищета последняя.

[30] …имение — имущество, богатство.
[31] …взоры — взор — вид, образ.
[32] …отечество — достоинство.
[33] …упатки вилавыя — упатки, вероятно, от упадати — падать, подпадать; ср.: «не к любому он учнет упадывать». Н.Костомаров понимал как «не пресмыкайся» и приводил в параллель выражение, употребляемое малороссиянами, когда они говорят о хитром, уклончивом человеке: «лестью упадае». В издании В.П.Адриановой-Перетц упатки вилавые переведены как «изворотливые. Хитрые повадки»; у Д.С.Лихачева — «хитрые увертки».
[34] …хваля — хвала.
[35] …отведают — уведают, узнают.
[36] …живота — богатства.
[37] …молотцу — П.Симони добавил здесь учинилося.
[38] …похвалное — хвастливое.
[39] …похвала — похвальба.
[40] …нани они во гроб вселилися. — В рукописи нани или наки, что это значит, остается неизвестным. Было сделано несколько осмыслений этого текста. Н.Костомаров сообщал, что здесь одно слово (он имел в виду нани) осталось неразобранным и считал, что по смыслу следует понимать его как «пока». По мнению И.Срезневского, нани значит «лишь только», «едва». П.Симони (и В.П.Адрианова-Перетц) изменил нани на наги. А.И.Соболевский (в 13-м издании Русской Хрестоматии Ф.Буслаева), считая нани опиской, предложил чтение «инъ они во гроб вселилися». В тексте, изданном Д.С.Лихачевым, предложено чтение «а сами они во гроб вселилися».
[41] …а злочастие — а здесь не в противительном смысле, но в том же, что и союз и.
[42] …возграяло — закаркало вороном.
[43] …из злата и сребра — из-за золота и серебра.
[44] …не жали — не жалей.
[45] …гостиное — купеческое.
[46] …надежи — надень.
[47] …останетца — отстанет.
[48] …легота, безпроторица — свобода, безубыточность, вследствие совершенной нищеты.
[49] …проторится — протор — это расход, издержки.
[50] …не вытепут — не вытолкают.
[51] …нидообеднем — текст, в этом месте, возможно, неисправен; второе до вечера в рукописи стоит в скбоках, как все остальное, написанное по ошибке. Смысл фразы, вероятно, такой: «молодец провел день до вечера не обедая» (?).
[52] …первое — прошлое, прежнее.
[53] …о чем — зачем, почему.
[54] …не к любому — к нелюбому, немилому.
[55] …неменучюю — Н.Костомаров, П.Симони считали, что здесь пропущено слово «беда» и вставляли его в текст. Но видеть здесь пропуск необязательно, ср. в сборнике Кирши Данилова:
Он видит, поп, неминучую свою,
Ухватил он книгу, сам бегом из избы.
(Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым…, с.287).
[56] …до веку — до конца, вечно.
[57] …скарлату — в Материалах для Словаря И.Срезневского скарлат — название дорогой ткани; ср. фр. écarlate — ярко-красная материя, écarlatin — красная шерстяная материя.
[58] …завечен — это выражение можно передать так: заветным желанием моих родителей (исполнения которого они ожидали с надеждой) было, чтобы я родился удачливым, счастливым, а я родился злочастным.
[59] …головенкою — И.Срезневский предложил сразу два объяснения: первое «бедняк», «неимущий», и второе — от слова «головня» (черный).
[60] …вежлецы — выжлец — гончая собака.
[61] …с щастыми — с частыми.